Хельге Браун - федеральный министр по особым поручениям и глава Федеральной канцелярии. Здесь он объясняет, когда будет введён комендантский час и чему это угрожает.

SPIEGEL: Господин Браун, число людей, зараженных коронавирусом, продолжает расти, и многие люди не соблюдают ограничения, установленные правительством. Сейчас планируется ввести комендантский час?

Браун: Прежде всего, мы следим за тем, чтобы население понимало меры и было готово ограничить свою социальную жизнь. И когда мы смотрим на соседние страны, которые уже ввели комендантский час, становится ясно, что это было бы огромным дополнительным бременем. Очень немногие, особенно в городах, имеют сад или большую собственность. Поэтому мы призываем всех принять меры, которые были установлены до настоящего времени, и соблюдать их. А это значит, кроме общения внутри семьи, избегать всех социальных контактов, если это возможно.

SPIEGEL: Несмотря на предупрежденя, на этой неделе в общественных парках все еще были люди, которые устроили пикник большими группами. Что вы думаете, когда видите такие ситуации?

Браун: Регулирующие органы и полиция должны принять меры. Такие ненужные сборища людей должны быть устранены. Кстати, это уже возможно без комендантского часа.

SPIEGEL: Правильно ли мы понимаем речь канцлера, как последнее предупреждение перед наступлением комендантского часа?

Браун: Это была срочная апелляция в очень серьезной ситуации, которую мы никогда не видели в нашей жизни. В этой ситуации мы как федеральное правительство работаем абсолютно прозрачно. Мы публикуем цифры, предоставляем информацию о местонахождении и требованиях к системе здравоохранения. В свою очередь, мы ожидаем, что население будет доверять нам и последовательно выполнять наши рекомендации.

«Когда мы увидели ситуацию в Ухане, мы были сразу встревожены».

SPIEGEL: Что, если люди этого не сделают?

Браун: Мы понаблюдаем за поведением населения в эти выходные. Суббота - решающий день, за которым мы следим. Люди традиционно встречаются в субботу, потому что у них есть свободное время. Но, кроме досуга внутри семьи, это, к сожалению, пока невозможно. Это должно быть остановлено сейчас. Если этого не произойдет, может случиться так, что в федеральных землях также будут приняты дальнейшие меры, хотя мы на самом деле хотим этого избежать.

SPIEGEL: Разве вы не должны были принять жесткие меры раньше?

Браун: Нет. Мы ежедневно общались с вирусологами и эпидемиологами. И вы должны видеть, что все эти меры ложатся тяжелым бременем на население. Я не думаю, что люди поняли бы, если бы мы попросили их остаться дома только с 300 случаями заражения. Сейчас мы находимся в фазе, когда число заболевших резко возрастает. Мы должны замедлить это. Вот почему сейчас идёт речь о более серьёзных мерах.

SPIEGEL: Канцлер - ученый, вы сами - доктор. Вы все равно недооценили опасность?

Браун: Когда мы увидели ситуацию в Ухане и увидели, как число случаев там росло в геометрической прогрессии, мы были сразу встревожены и начали разговаривать с экспертами на ранней стадии. Поэтому мы успешно отслеживали случаи, когда граждане Германии возвращались из Китая и успешно изолировали их. Распространение из Китая тогда было ликвидировано. Затем пришла Италия, а затем карнавал в районе Хайнсберга. Сразу стало ясно, что это также коренным образом изменит ситуацию в Германии.

"Шпигель": Южная Корея, похоже, достаточно хорошо контролирует ситуацию. Чему вы можете научиться у них?

Браун: Там также есть строгие ограничения на общественную жизнь. И население Южной Кореи очень дисциплинировано. Люди очень хорошо придерживаются принятых мер. Но есть второй аспект. В Южной Корее граждане используют мобильные телефоны для записи своего местонахождения. Если затем фиксируется инфицирование, его можно очень внимательно отследить и определить, кто еще может быть заражен. Нам оперировать такими методами в Германии, потому что защита данных здесь играет совершенно другую роль. Тем не менее, теперь мы рассмотрим, возможно ли ввести что-то подобное на добровольной основе.

SPIEGEL: Правительство в настоящее время требует от своих граждан большой дисциплины, но даже не дает приблизительного представления о том, как долго могут применяться ограничения. Это вопрос нескольких недель, трех месяцев, полугода?

Браун: Мы хотим предоставить очень четкую и очень прозрачную информацию. Пока мы еще не можем оценить, сколько продлится такая ситуация. Прежде всего, ограничения на сбор большими группами в общественных местах действуют до 20 апреля. Вопрос о том, как поступить, может быть оценен в ближайшее время, примерно через 10–14 дней. Тогда мы увидим, насколько то, что мы делаем сейчас, приводит к сглаживанию кривой заражения. Затем мы сможем представить, что делать на следующем этапе.

SPIEGEL: Как это может выглядеть?

Браун: Наилучшим вариантом будет ситуация, когда инфекций так мало, что система здравоохранения легко с ними справляется. Тогда мы могли бы постепенно ослабить меры. Второй вариант: заболевших очень много,  система здравоохранения перегружена. В этом случае нужно решить, ужесточим ли мы ограничения или у нас все еще будет потенциал для улучшения оснащения системы здравоохранения. Совершенно очевидно, что то, что мы делаем сейчас, может быть организовано только на приемлемое количество времени. До тех пор, здравоохранение должно быть в состоянии справиться с числом случаев.

«Если вы ограничиваете свободу передвижения людей, это психологическое бремя».

SPIEGEL: А потом?

Браун: В какой-то момент люди смогут переключиться на так называемую обратную изоляцию. Молодое, здоровое население может вернуться к нормальной жизни. Но пожилым пациентам и больным все равно придется жить с ограничениями. Следует ожидать, что эти меры будут необходимы им гораздо дольше.

SPIEGEL: Как долго такие ограничения могут быть сохранены? Вы обеспокоены тем, что насилие в семье может увеличиться?

Браун: Ограничение свободы передвижения людей - это психологическое бремя. Это также может иметь последствия. Это большая ценность, если семья может иногда выходить на улицу вместе, пока она держится на расстоянии от других. 

SPIEGEL: Какой свободы вам лично больше всего не хватает?

Браун: В выходные дни очень хочется встретиться с друзьями и знакомыми. Личные встречи не могут быть заменены телефонным звонком.

SPIEGEL: Германия ввела контроль на части своих границ. Нужны ли они нам, если внешние границы уже закрыты?

Браун: Если я скажу немцам, что им не разрешают поехать в отпуск в другую часть Германии и просят обойтись без досуга, то я должен убедиться, что люди из других стран также не пересекут границ.

SPIEGEL: Правительство хочет смягчить надвигающийся экономический кризис с помощью краткосрочной работы, налоговой помощи и большого количества кредитов. Разве государство не должно действовать более агрессивно, например, методами национализации?

Браун: В настоящее время мы не исключаем никаких инструментов. Конечно, мы можем видеть, что в воздушном движении происходят значительные потери. Мы уже реализовали две ключевые меры с поддержкой ликвидности и краткосрочной надбавкой. В настоящее время мы работаем над фондами, из которых мелкие предприниматели могут получать гранты, для которых другая помощь бесполезна. Но мы также должны четко сказать: в условиях такого масштаба мы можем попытаться смягчить последствия по всем направлениям. Но государство не может компенсировать этот кризис в одиночку.

SPIEGEL: Что вы конкретно ожидаете от экономики?

Браун: Должна быть гарантия, что рабочая сила останется на борту. Домовладельцы, работодатели, которые несут расходы на инфраструктуру, должны вместе подумать о том, как пережить такой кризис - помимо государственной помощи. Они должны понять, что если они потеряют арендатора сейчас, то не найдут другого. Так что, возможно, имеет смысл отказаться от аренды на некоторое время. Задача состоит в том, чтобы: преодолеть засуху и продолжить впоследствии так же успешно, как это было раньше.

SPIEGEL: Сколько времени понадобится стране, чтобы преодолеть этот кризис?

Браун: Пандемия мешает нам делать определенные вещи. Как только ситуация разрешится, появится большой энтузиазм в полной мере воспользоваться восстановленной свободой. Я могу себе представить, что в конце такого кризиса экономика начнется снова очень, очень быстро развиваться. Пока нельзя сказать, когда это будет.

SPIEGEL: Вначале было сказано, что более высокие температуры могут снизить количество инфекций. Пример Бразилии показывает, что это не всегда работает.

Браун. Весьма вероятно, что ожидаемого летнего перерыва от эпидемии не существует. Это серьезная проблема для нашей подготовительной работы. Сейчас мы будем активно заниматься разработкой вакцины или подходящего лечения.

SPIEGEL: Мистер Браун, спасибо за это интервью!